|
Бегу ль по тропинкам, смеюся
Иль просто хожу молчуном,
Я верю, и с верой - молюся
Чтоб было... и... будет... Потом!
Вот видишь, как пошло можно использовать те 30 с чем-то букв алфавита,
которые у нас есть.
За что мне такая радость - любить тебя!
Ну вот и все! Конец! Финал! А если смерть?
И что теперь? Но голос, как из пустоты: "А вот и нет!
А вот и нет!
Там тоже свет! Ты думал - тьма!
А вот и нет. Все суета! Здесь тоже свет и чистота!
А ты бы мог, а ты бы мог быть вместе с Ним...
Так что же ты неправ был там
На той Земле, где тьма и грязь
И суета. Ведь знал, что ждет тебя потом
И все ж грешил и жил, смеясь...
А вот это уже чистый бред.
часов семь, может, восемь
Не хотел я оставлять этот абзац. Думал долго. Все-таки, убрав одну строчку,
только ради "истории" - оставляю. Хотя набирать мне его противно.(31/08)
Знаешь, Васька меня называет "Тимоша". А мне почему-то вспоминаешься
ты. Не просто вспоминаешься, а как-то физически... не знаю, как это назвать.
Прости за подробности, но когда я теперь вспоминаю ту ночь, твое поведение
в определенные моменты (я имею в виду то, что ты когда-то деликатно назвала
"встать перед мужчиной на колени"), какая-то почти дрожь пробегает
по всему телу. И странное чувство: неприязнь, смешанная с чем-то, где-то
очень далеко, приятным, плюс стыд. Это не совсем точное определение, тем
более, что на самом деле физически это очень... приятно. Бр-р-р-р! Все!
Хватит об этом. Прости еще раз за напоминание. Наверное, о таких вещах
не говорят, тем более не пишут, тем более вот так, но... Прости. Все это
придет, когда нужно. Если(!) нужно.
Теперь вернемся немножко назад - лет, этак, на пять. К этому самому о.В.
Это отец Владимир из моего придуманного мира. Заглянув еще немного назад,
можно увидеть, что с именем Владимир, Володя у меня связаны многие трогательные
страницы моего детства.
Видишь ли, до школы ( да и первые годы в школе) я был автобусом. Я не
шучу: я был автобусом! Я ходил по улицам и мычал, как настоящий автобус
(разве что потише). Даже совсем сначала не мычал, а делал губами... (знаешь,
написать такой звук сложно) что-то типа как лошадь фырчит.( А, вот! Я
делал так, когда целовал тебя. Губам очень щекотно. (Прости))
Так вот, не будем отвлекаться. Потом я как-то открыл, что фырчать совсем
не обязательно. Можно мычать. (Даже помню место на улице, где я это "открыл"
31/08) Тогда у меня стало два двигателя - летний и зимний. (Зимой фырчать
холодно) Поначалу я мычал довольно бессмысленно. Потом, когда я узнал
про передачи, двигатели у меня стали подразделяться на дневной и вечерний.
(Летний уже к тому времени сломался. Навсегда) А дневной от вечернего
отличался тем, что у последнего обороты были ниже и глуше
22:с чем-то
Какую чушь я тебе пишу. Не знаю, будет ли все это тебе интересно...
Но мне кажется, что:
1) это лучше, чем я бы просто тихо сходил с ума;
2) не все то, что вообще нельзя сказать, нельзя попытаться записать (хотя
бы для себя) (это сложно)
По-моему, ты зря считаешь, что Митька пишет "полную бредятину"...
Слушай, сейчас такое небо - не описать! Все-же попробую: полный штиль,
облака по "краям" неба еле плывут и такие низкие, что кажется,
можно рукой достать; солнце село за лес на другом берегу, но подсвечивает
эти облака каким-то непередаваемым, почти невероятным мутным розово-оранжевым
светом. Наверху, над этими серыми клоками - голубое небо с летящими высоко-высоко
белыми перьями облаков-гарусов. А вдалеке, на востоке идет ночь. Но перед
ней, вернее, над ней висят крупные, совсем по-летнему кучевые облака,
почти белые, но похожие на...не знаю что, но кажется, что они из сливок,
которые можно съесть. И этот желто-оранжевый свет...! Он меняется с каждой
минутой и то, что было уже никогда не вернуть! Это какой-то калейдоскоп
удивительно гармоничных цветов, даже, скорее, гармонирующих... В цветах
ты лучше разбираешься, поэтому я и не буду пытаться сказать, что они там
на небе делают.
Как бы мне хотелось показать тебе этот закат! Как мне хочется поделиться
тем, что вижу я, что есть у меня, в моем мире. Сейчас там есть только
это небо. И ты. Ведь жизнь каждого человека - это его сказка, в которую
он пускает что захочет и кого захочет: и этот закат, и воронов, тихонько
каркающих где-то за спиной, и Ваську, который бурчит чего-то себе под
нос, и Тебя, такую далекую и в тоже время такую близкую; Тебя, которая
так далеко, за 600 километров (а может, уже и больше) и так близко - в
моем сердце, даже еще ближе - в душе.
Вот и закат уже изменился. Он стал еще более розовым. Видишь, как быстро
все меняется. Он уже совсем не похож на тот, что был 2 минуты назад
Я развернул лодку и увидел восток. Оттуда идет ночь. Такая серая-серая.
Это не туча, нет! Это просто концентрированное "отсутствие солнца".
Там нет света... А помнишь, когда мы гуляли по Ленгорам, какой был закат.
В какой-то момент ты обернулась и посмотрела на восток, на ночь. И я спросил
тебя: "Куда ты хочешь?" (А мы шли на закат) Ты ответила: "Вперед".
Так пошли же! "Пошли вперед вместе" - Васькина фраза. Пошли!
Вместе!
(Вот я говорю - "в какой-то момент". Момент тогда, момент сейчас,
момент 5 минут назад, когда я описывал тебе закат, момент, когда у меня
сжимается все внутри, потому что я помню, что с тобой мне было "приятно".
(Прости). Вся жизнь состоит из моментов, из каких-то отрывков, каких-то
почти не связанных между собой воспоминаний... (Вот это уже начинается
словесный понос.)
Так о чем бишь я? А! О Митьке.
Вот и небо! Оно почти совсем расчистилось. Только несколько длинных облаков
(помнишь, я тебе объяснял - гарусы) почему-то задержалось на этом желто-оранжево-сине-зелено-сером
небе, да и те похожие на рыбью чешую, наверное, скоро совсем растают,
да еще большое серое облако, пожожее на гибрид слоненка, львенка и дракончика.
Причем это лежит. А вот пока я думал, оно стало похоже на... это сложно.
Дальше, по идее, следует критика Митькиных творений. Я вырезал этот довольно
большой (на две страницы ) кусок, потому что уж слишком я сам с ним уже
не согласен. (С куском, а не с Митькой. Хотя с ним тоже). 4/09
Кстати, милая, позвольте высказать Вам мое "фи"! Какого было
разбалтывать Митьке, что я тоже что-то "творю". Ну накаркала
же ты на свою голову! Я и вправду начал творить...
Ну вот уже начинает темнеть. На прощание хочу еще раз сказать тебе: "Я
люблю тебя". Как мало умещается в эти три глупые слова...
Что сказать могу тебе я, Кроха?
Разве что люблю тя все сильней!
И не бойся! (Хотя ты и не боишься). Ты не одинока
В этой жизни маленькой твоей.
Не боись, что мама не позволит
Выйти замуж за меня скорей.
Значит есть на то Господня воля
В этой жизни маленькой твоей.
Я ж ... Я буду жить до срока
Сохранив тебя в душе своей.
Все что было - то не так уж плохо
В этой жизни маленькой моей.
Он хороший, Он нас не оставит.
Помолись же ты за нас сильней!
И нам будет - верь! - не так уж плохо
В этой жизни. Маленькой. Своей.
Прости за эти бездарные, ужасные, не в рифму строки. С позволения сказать
"стихи".
А вот сейчас на востоке, в ночи, горит звезда. Очень яркая. Пока одна.
Вот и ты у меня одна. Единственная. Прости за все.
Помнишь, я как-то плохо вымыл тарелку. Прости, а?
Каждую минуту, каждое мгновение я все больше и больше люблю тебя! (А ты?)
Все, что будет - то не так уж плохо.
В этой жизни маленькой твоей...
|
