Не милости и пощады прошу у Вас, за все мной содеянное, ибо даже если Вы и даруете мне прощение, сам себя я простить не смогу. Молю лишь ободном - не велите искать меня или высылать вслед погоню, ибо мое единственное желание сейчас - искупить все то зло, которое я принёс тем, кто был мне дороже всего. И ничто не в силах остановить меня.

Вы видимо в недоумении, о чем это пишет ваш друг детства? Теперь-то я могу рассказать сколь черную роль я сыграл в судьбах той которую я любил больше всего на свете и Вашей собственой.

Я не поэт, а всего лишь простой башмачник и не смогу описать чем Она была для меня. Да, в общем-то, всем. Она захватила, заполонила собой всё, едва я увидел её в первый раз. С её именем я не расставался ни на секунду, её образ был со мной когда сон сковывал мои глаза, и он же будил меня поутру, напоминая, что где-то рядом в этом мире живет Она. Я любил её. Она была чудесной девушкой, да Вы впрочем и сами это знаете. Правда ей не повезло с мачехой, но она никогда не унывала, и за это я её тоже очень любил. Однажды, чтобы хоть немного порадовать её, я сделал ей подарок, да будь он трижды проклят! Если бы я только мог тогда предположить, как искалечит он наши судьбы...

Вы-то знаете, что я хороший мастер и, думаю поймете, что те туфельки, которые я сшил для неё были особенные. Я вложил в них всё своё умение, всю любовь и нежность к этой несчастной девушке, и они мне действительно удались. Это были чудесные туфельки оттороченные драгоценным серебристым мехом.

И каково же было мое изумление, когда вскоре после этого Вы пришли ко мне с одной из этих туфелек! Вы сказали мне, что её потеряла ваша невеста, что она... Впрочем, Вы пожалуй и сами это все хорошо помните. А потом Вы попросили меня рассказать Вам всё, что я могу об этой туфельке: кто шил, где, когда и так далее. Я заявил тогда, что это не так просто и Вы оставили мне туфельку, сказав, что прийдете за ней через час. А через час туфелька-то была не совсем та, На глаз не заметно, а вот размер уже другой, не зря же меня называли Мастером.

Вы конечно же не могли этого знать, и преспокойно женились на той, которой она пришлась в пору и, на сколько я знаю, не так уж и несчастливы с ней. Я радовался тому, как ловко обвёл всех вокруг пальца, сохранив для себя свою возлюбленну. Но потом я понял, что она-то всерьез в Вас влюбилась и эта женитьба убила её. Она медленно угасала и ничто не было в состоянии её утешить. И вот вчера она умерла, и как это не страшно, я главная тому причина. А посему я ухожу искать волшебный родник живой воды и не появлюсь здесь, пока не найду его.

Прощайте и, если сможете, простите.

Башмачник.”